Помощь аутичному ребенку можно сравнить с
распутыванием клубка – прежде всего надо найти конец, за который можно
ухватиться. Но как раз это-то очень трудно.
Опыт других стран, где существует множество
учреждений для аутичных детей с хорошо подготовленными психологами и
воспитателями, показывает, что это, конечно, облегчает жизнь и усилия
семьи, но никак не уменьшает ее роли. Много прекрасных книг о помощи
аутичным детям написаны родителями, и специалисты черпают в них немало
полезного, что невозможно увидеть и понять в лаборатории или клинике. В
России, где помощь аутичным детям только начинает складываться, роль
семьи особенно велика.
Между врачами, психологами, логопедами,
музыкальными терапевтами, педагогами и другими специалистами (сегодня
круг участвующих в работе с аутичными детьми достаточно широк) и семьей
возникает то поле взаимодействия, в котором и будет осуществляться
наиболее полная помощь ребенку. Можно было бы сказать, что семья
выполняет функции посредника, переводчика между ним и людьми помогающих
профессий. В этом не будет неправды, но этого мало. Именно в семье
ребенок проводит большую часть времени. Именно от семьи зависит то, как
рекомендации специалистов будут воплощаться в жизнь. Именно в семье
складываются и существуют самые прочные и эффективные эмоциональные
связи, благодаря которым ее влияние сильнее многих других. Вопрос в том,
как использовать эту силу во благо ребенку, чтобы благие намерения не
мостили дорогу к еще большей его изоляции.
Пока ребенок еще очень мал, даже замечающие что-то
не то родители обычно не придают этому значения: «Ничего страшного, так
бывает, подрастет – и все пройдет». Но вместе с ребенком и ожиданиями
родителей растут и его трудности. Бывшее неявным становится очевидным,
казавшееся временным и незначительным оказывается устойчивым и
серьезным. Критическим периодом обычно оказывается возраст 2–3 года,
когда уже нет возможности надеяться на завтрашнее чудо или уверенность в
благополучии ребенка резко сменяется открытием его трудностей.
Это всегда тяжелый удар. Переживания родителей
трудно выразить одним словом – это паника? подавленность? шок? отчаяние?
растерянность? Ни одно из них не передает полностью то, что на самом
деле происходит в душе. Случившееся застает врасплох, не укладывается в
голове, делает будущее проблематичным и пугающим, заставляет
переоценивать ценности. Родители чувствуют себя загнанными в тупик и
судорожно ищут пока даже не помощи, а опровержения происходящего,
пытаются понять, откуда и за что им это, чувствуют себя виноватыми,
боятся за ребенка, за себя, за судьбу супружеских отношений. Все
сплавляется в одном тягостном переживании острого горя.
Холодному рассудку это может показаться глупостью:
надо что-то делать, а не копаться в чувствах. Но любовь имеет право быть
неразумной, и не переживать за ребенка невозможно. И все же… То, что
для родителей – время изнурительно-тяжкой неопределенности и метаний
между отчаянием и надеждой, для ребенка – промедление с помощью. Чем
короче этот период, тем лучше для всех. Хорошо, если удается преодолеть
страх столкновения с проблемами ребенка и быть с ним как можно больше и
ближе, чтобы лучше почувствовать его, сжиться с ним, начать различать,
научиться находить в его поведении радующие моменты, принять его таким,
какой он есть. Может быть полезно задать себе некоторые вопросы: что
именно происходит? Что это означает для меня как человека? Для моей
работы? Для моей семьи? Что именно меня пугает? Могу ли я как-то
помогать ребенку? Что мне нужно для этого изменить в жизни? Что я готов
(готова) изменить? Вероятнее всего, ответы придут не сразу, но вы уже
будете искать их. И как ни велик страх перед обращением к психиатру (у
этого страха тысяча разных причин), это разумно сделать. В конце концов,
это надо и вам самим, чтобы определить наконец, что происходит, ибо
любая определенность лучше неопределенности. |